Жизнь одного химика. Том 1 - Страница 73

Когда мы приехали в Петербург и увидали это безобразие, то я немедленно отправился к ген. Гуку и потребовал об’яснения. После нелепых оправданий, я заявил, что я настолько поражен бестактностью его поступка, что решил подать жалобу высшему начальству, а моя жена преполагает поехать к военному министру и принесет жалобу на незаконное распоряжение. Гук не на шутку струсил, и спросил меня, что надо сделать, чтобы исправить сделанную ошибку. Я ответил ему, что ранее чем дать ответ, я должен переговорить с женой. На наше счастье маленькая квартира, в которую были свалены наши вещи, находилась рядом с другой такой же небольшой квартирой (из трех комнат), которую временно занимал вахтер Академии и Училища Петров. Эти две квартиры могли быть очень легко соединены между собою, так как в стене, их разделяющей, находилась дверь, — заложенная кирпичей. Для моей семьи, состоявшей из 4х детей и нас двух и трех прислуг, эти соединенные квартиры были бы достаточны для удобного размещения. Для вахтера при помощи квартирмейстера Герберта нашлась вполне удобная свободная квартира, находящаяся в другом здании на том же дворе Училища.

Собрав эти данные я отправился к ген. Гуку и заявил ему, что я откажусь от подачи жалобы только в том случае, если он сейчас-же отдаст распоряжение, чтобы вахтер освободил занимаемую им квартиру и переехал в новую, мною указанную; после его переезда необходимо установить сообщение между двумя квартирами, отворив заделанную дверь, что вызовет самый ничтожный расход для казны; приведение же обоих квартир в состояние, удобное для жизни моей семьи, я принимаю на свой счет; я просил ответ на мой ультиматум дать мне не позднее другого дня. Мое решительное заявление имело действие, и я уже к вечеру получил положительный для меня ответ; инцидент был исчерпан, и через две недели мы устроились в новой квартире, — не совсем удобной по расположению комнат, но вполне достаточной по площади.

Понятно, что мы не стали продолжать знакомство с Деревицкими, поведение которых порицали очень многие служащие в Училище, — тем более, что Деревицкие жили на прекрасной казенной же квартире и совершенно свободно могли бы подождать моего возвращения из командировки.

Проживши один год в казенной квартире рядом с химической лабораторией, я понял, какую выгоду может оказать для моей научной работы подобное соседство. По штату Академии заведующий химической лабораторией имел право на казенную квартиру, но его помощник мог ее иметь или не иметь, в зависимости от взглядов академического начальства. В далекие прежние времена помощник также имел казенную квартиру, а потому я решил в будущем употребить все усилия для того, чтобы удержать за собою право оставаться на казенной квартире, мотивируя это тем соображением, что от этого выиграет продуктивность моей научной работы. Мне пришлось очень много бороться, чтобы утвердить мои права на казенную квартиру.

***

Уже осенью 1898 года я начал писать диссертацию и в конце года сдал ее в типографию Демакова, где печатались специальные химические издания: «Журнал Р. Ф.Х. О.», «Основы химии» Менделеева и др. Тотчас же по напечатании я представил ее в конференцию Академии для получения звания профессора. Кроме этой диссертации, озаглавленной «Алленовые углеводороды, реакция хлористого нитрозила и двуокиси азота на органические соединения, содержащие двойную связь, и синтез изопрена», я представил в конференцию еще одну работу: «Приготовление и взрывчатые свойства три-нитрокрезола и тринитронафталина», для того, чтобы дать доказательства моего знакомства с областью взрывчатых веществ и с современными методами их исследования.

Для разбора моей диссертации была назначена комиссия под председательством полк. Г. А. Забудского, А. Е. Фаворского и И. М. Чельцова; последний был начальником Военно-Технической лаборатории морского ведомства и являлся специалистом по взрывчатым веществам. Комиссия в скором времени сообщила конференции, что моя диссертация заслуживает быть допущенной к защите. В двадцатых числах, февраля, в одно из воскресений, в 1 час дня, была назначена публичная защита моей диссертации, о чем было об’явлено в газетах.

Это была первая публичная защита диссертации на звание профессора в стенах Академии. При открытии заседания я должен был сказать речь, в которой должен был вкратце изложить содержание моих работ и их отношение к другим исследованиям в этой области. Моя речь продолжалась около полчаса, а потом каждый из оппонентов подчеркнул достоинства и недостатки моих исследований. По основной работе, по изопрену и алленовым углеводородам мне возражал А. Е. Фаворский, и я должен был парировать его нападки. Вспоминаю его одно возражение: почему я дал заглавие работе «Синтез изопрена», а не просто получение изопрена? Мне не стоило большого труда доказать примерами из литературы, что он не прав в его узком толковании синтеза органических соединений. В общем его отзыв о моей работе было довольно благоприятным, несмотря на то, что мои работы по доказательству строения изопрена и его синтеза, как я уже упоминал ранее, были ему не совсем по душе, так как они были мною сделаны с применением новых методов и своим появлением опередили его исследования с этим интересным углеводородом. И. М. Чельцов вполне присоединился к благоприятной оценке моей научной работы, сделанной А. Е. Фаворским, и остановился на разборе работы по взрывчатым веществам, сделав некоторые ценные замечания. Г. А. Забудский не сказал ничего существенного, но очень одобрял мои работы. Все три опонента указали конференции, что я вполне заслуживаю звания профессора химии и взрывчатых веществ в Артиллерийской Академии.