Жизнь одного химика. Том 1 - Страница 69


К оглавлению

69

Приглашение меня в указанную комиссию очень рассердило Г. А. Забудского, который, несмотря на его желание быть там членом, не был туда назначен. Мое назначение вызвало также неудовольствие со стороны А. В. Сапожникова, который не преминул обратиться к начальнику Академии, чтобы тот походатайствовал об его назначении в ту же комиссию. Ген. Демьяненков, будучи в хороших отношениях с ген. Костырко, удовлетворил просьбу А. В., и он через год был также назначен членом в эту комиссию.

Эта комиссия, очень важная по своей цели, была образована после несчастного случая с кап. Панпушко, который, как было выше сказано, занимался единолично снаряжением снарядов пикриновой кислотой. После его смерти была образована при Артиллерийском Комитете специальная взрывчатая комиссия, председателем которой был назначен ген. Теннер, членами ген. Муратов и кап. П. А. Гельфрейх, а делопроизводителем кап. Петровский (Николай Иванович). Гельфрейх производил опыты на артиллерийском полигоне: в особо устроенной мастерской он снаряжал снаряды различными взрывчатыми веществами и затем подвергал их испытанию стрельбой из орудий разных калибров. В этой комиссии в начале принимал участие представитель морского ведомства, кап. Бархоткин, который занимался снаряжением бронебойных снарядов пироксилиновыми шашкамми. После ухода Бархоткина, был привлечен в комиссию мой товарищ по Академии К. И. Максимов, и ему было поручено снаряжение снарядов влажным пироксилином. Но в скором времени пироксилин был заменен другими взрывчатыми веществами. Ввиду того, что опыты по снаряжению снарядов взрывчатыми веществами представляли из себя очень опасное занятие, военное ведомство, решило платить лицам, приглашенным для этой цели, кроме обычного содержания, еще по 10 рублей суточных денег, а кроме того, их семьям была обеспечена хорошая пенсия.

Капитан Гельфрейх и Максимов, оба были способными артиллеристами, но, к сожалению, не получили в Артиллерийской Академии хорошей химической подготовки, и потому приглашение в комиссию меня и Сапожникова было очень полезно для дела. Мой товарищ, кап. Максимов был очень способный человек, и я считал его выше, чем Гельфрейха. Последний умел втирать очки начальству и потому имел репутацию хорошего специалиста, но я скоро распознал слабость его познаний. Он нередко выступал в комиссии с очень легкомысленными предложениями, которые не имели никакого научного основания. Вскоре после моего приглашения в комиссию мне было поручено исследовать одно новое взрывчатое вещество, полученное Гельфрейхом из нафталина. Комиссия не могла решить вопроса, стоит ли делать опыты снаряжения снарядов предлагаемым Гельфрейхом веществом, которое он назвал «эккердитом» в память его посещения завода взрывчатых веществ во Франции в Эскерде. Я произвел в своей лаборатории полный анализ вещества и нашел, что оно представляет смесь различных нитросоединений нафталина, причем в ней преобладают динитросоединения, которые мне удалось искуссным подбором растворителей разделить на изомеры. Тринитронафталина в этом взрывчатом веществе оказалось очень немного. Это исследование показало, что вследствие недостаточной нитрации нафталина, полученный из него продукт не будет развивать достаточную силу взрыва и потому не представляет интереса для испытания в снарядах. Мой доклад в комиссии был настолько убедителен, что все согласились с моим мнением, а автор сего продукта, несмотря на мое отрицательное отношение к его продукту, отметил блестящее выполнение мною данного мне первого поручения.

Кап. Максимов был очень дружен со мною и советовался по всем химическим вопросам, которые возникали при его работе. К сожалению, он отличался не крепким здоровьем, а работа в холодной снаряжательной мастерской с порошкообразными или с расплавленными взрывчатыми веществами, дающими ядовитые пары, несомненно разрушала его и без того слабый организм. Он часто прихварывал, но будучи очень аккуратным и честным работником, не хотел манкировать и отправлялся на службу в то время, когда ему лучше было бы оставаться дома.

Ему первому пришла в голову мысль ввести для снаряжения снарядов такие соединения, которые, обладая достаточными детонирующими свойствами, не взрывались бы при прохождении через твердые преграды. Так, напр., бронебойный снаряд, снаряженный таким взрывчатым веществом, должен пройти броню и потом уже разорваться от действия детонатора, находящегося в ударной трубке. Он поделился со мной этой мыслью и предложил вместе с ним заняться ее реализацией. Я охотно согласился на эту совместную работу, и начал исследовать в лаборатории различные комбинации ароматических нитросоединений с пикриновой кислотой три-нитрокрезолом и не только изучать их пригодность с физико-химической точки зрения, но также и исследовать их взрывчатые свойства при взрывов в бомбе Сарро и Виелля. После годовой работы полученные данные были доложены Комиссии, и было постановлено произвести опыты снаряжения снарядов намеченными взрывчатыми веществами. Уже после смерти Максимова, которая последовала в начале 1898 года, такие комбинации нитросоединений нашли себе большое применение в снаряжении снарядов, и мой ученик по Академии кап. А. А. Дзержкович, который занял место Максимова, с успехом продолжал разработку этого вопроса.

В сентябре я совершенно неожиданно получил приглашение от директора Института Гражданских Инженеров взять на себя чтение лекций по химии, вести практические занятия со студентами и сделаться штатным преподавателем Института. Это предложение было сделано потому, что бывший преподаватель химии в Институте Владимир Яковлевич Флоренсов, в прошлом мой преподаватель по Академии (он окончил Артиллерийскую Академию, но потом вышел в отставку и посвятил себя электротехнике, где он считался ценным специалистом), решил отказаться от чтения лекций и указал на меня, как на хорошего преподавателя. Это было лестное для меня предложение; мое начальство по Артиллерийской Академии дало мне нужное разрешение, и я сделался штатным преподавателем химии в гражданском высшем учебном заведении. Моя вступительная лекция в октябре прошла при большом количестве студентов, пришедших послушать и посмотреть на нового преподавателя в военной форме. Лекция была удачна, и молодежь очень хорошо меня приветствовала. Этот прием был очень хорошим предзнаменованием для моей работы в новой обстановке.

69