Жизнь одного химика. Том 1 - Страница 104

104

В течении этих же весны и лета я должен был выполнить одну работу, которая была, правда, вне моей специальности, но от исполнения которой по многим обстоятельствам я не мог отказаться: дело касалось выяснения причин очень плохого состояния позолоченной главы вновь построенной церкви Воскресения Христова на Крови (на месте убийства Александра II). При виде главы храма можно было думать, что с нее слезло все золото, так как она имела буроватый цвет, местами переходивший в черный. Злые языки не замедлили пустить сплетню, что при работе часть золота была украдена и что поэтому глава была покрыта очень тонким слоем золота, которое при температурных колебаниях, обычных для Петербурга, легко могло отделиться от медных листов, на которые оно было наложено. Так как во главе строительной комиссии стоял вел. князь Владимир Александрович (2-й сын Александра II), то злые языки пустили слух, что хищение золота произошло не без его ведома. Заместитель великого князя по постройке храма, граф Татищев, и строитель, архитектор Портланд, обратились ко мне с предложением выяснить причину такого состояния главы и установить, что надо сделать, чтобы ко времени освящения храма привести главу в надлежащее состояние. Мне эта работа была предложена без оплаты труда и только было обещано, что за сделанные анализы мой лаборант получит соответствующую плату по таксе.

Это исследование взяло у меня не мало времени, как в лаборатории, так и на месте, так как мне приходилось десятки раз лазить на купол главы, чтобы делать разные наблюдения. Исследование в моей лаборатории выяснило, вопервых, что никакой кражи золота при позолоте не было; количество золота на квадратную единицу было больше, чем это было установлено анализом позолоты Храма Христа Спасителя в Москве. Мне удалось установить и причину, почему глава приняла такой некрасивый ржавый вид. Дело в том, что позолота медных листов производилась огневым способом (золочение через огонь), заключающимся в том, что раствор золота в ртути наносился на одну сторону листов, которые потом для удаления ртути подвергались нагреванию. Огневой способ не был освещен научными исследованиями, и потому температура для изгнания ртути и время нагревания определялось на основании навыков, установившихсся у мастеров позолотчиков. Когда я снял особым способом с медного листа золотой листок, то оказалось, что он имеет массу дырок; через эти дырки влажность и воздух имели доступ к поверхности меди и последняя подвергалась окислению; образовавшаяся окись меди буро-черного цвета выходила из отверстий и покрывала поверхность главы. Мои исследования показали, что из сплава золота и ртути не следует выгонять всю ртуть; для хорошей позолоты через огонь необходимо, чтобы 34% ртути оставалось в золоте и тогда такая позолота может сохраняться без изменений от действия атмосферных колебаний в продолжении очень долгого времени (напр., позолота Успенского Собора в Москве). Когда золотили листы для Храма Воскресения, была взята, вероятно, слишком высокая температура и нагревание продолжалось слишком долго, вследствие чего, ртутив позолоте осталось менее 1%, и уходящая ртуть образовала дырки в позолочены листах.

О произведенных исследованиях я сделал доклад в обществе архитекторов и инженеров-строителей, показал золотые листки с дырками и предложил способ покрытия всей главы и крестов особым лаком, чтобы на время (до двух лет) предохранить главу от почернения. Мое предложение было принято и во время освящения Храма в присутствии Государя и царской фамимлии, глава имела приличный вид. За мою работу я по особому представлению вел. кн. Владимира Александровича получил второй орден вне очереди, — Владимира 3й степени.

***

Я продолжал мои работы по изучению обратиммости каталитических реакций и главным образом гидрогенизацию различных органических соединений под давлением в моем аппарате-бомбе.

В самом начале сентября 1906 года я исследовал гидрогенизацию нафтолов альфа и бэта и заметил разницу в получаемых продуктах*). Не помню, 2го или 3го сентября я получил письмо от академика Ф. Ф. Бейльштейна, в котором он спрашивал меня, в какое время он мог бы посетить мою лабораторию для ознакомления с моими работами. В указанное мною время Бейльштейн приехал в лабораторию и очень подробно осмотрел все производимые опыты. По поводу неодинаковой гидрогенизации нафтолов он заметил: «Вы наблюдаете те же самые явления, какие имел Бамбергср при гидрировании пафтил-аминов водородом». После ознакомления с моими работами Ф. Ф. сообщил мне конфиденциально, что Академия Наук в нынешнем году должна присудить первый раз большую премию по химии имени проф. Иванова, и что комиссия, выбранная для этой цели, наметила меня, как наиболее достойного кандидата на эту премию; комиссия состояла из академиков Бекетова, Бельштейна и кн. Голицына. Ф. Ф. спросил меня, не имею ли я каких либо возражений относительно принятия этой премии. Я очень поблагодарил Ф. Ф., сказав ему, что всякое внимание со стороны Академии Наук меня очень трогает, и я буду обрадован, если мне будет присуждена эта премия. В то время я не знал, за какие научные труды дается эта премия и каковы ее размеры. Ф. Ф. просил меня облегчить ему работу по написанию отчета о моих работах и в ближайшие дни принести ему список моих работ с указанием, где они были напечатаны.

Как сейчас помню, 7го сентября я явился на академическую квартиру Ф. Ф. на 8й Линии Васильевского Острова (впоследствии я прожил в этой квартире 7 лет) и передал ему список моих работ. В разговоре он сообщил мне, что премия имени Иванова была пожертвована им самим и деньги положены в Прусскую Академию Наук. Проценты с капитала выдаются каждый год по химии, физике, физиологии, минералогии и биологии, — один раз русскому ученому, другой — ученому немецкому. Таким образом выходило, что русский ученый по каждой из указанных дисциплин может, получить одну премию через 10 лет. Премируется наилучшая работа, сделанная в течении последних 10 лет. Первое присуждение премии Иванова должно было состояться в 1906 году по химии; следующее присуждение по химии должно было быть в 1916 году. Размер премии определялся по существующемму курсу рубля и потому мог колебаться из года в год; но она не могла быть менее 2500 рублей плюс проценты. Профессор Иванов, учредивший эти премии, был братом знаменитого русского художника Иванова написавшего известную картину «Явление Христа».

104