Жизнь одного химика. Том 1 - Страница 170

170

После доклада ген. Алексееву о работе Химического Комитета, он задал мне несколько вопросов относительно настроений в тылу, в различных слоях общества. Я ему откровенно сказал, что положение делается критическим и что правительство Штюрмера не имеет никакого доверия. Я позволил себе сказать ген. Алексееву, что распоряжения о призыве 40летних в армию является ошибкой; ведь вследствие такой меры деревня останется без работников, и это отразится на снабжении пропитанием как армии, так и всей страны. На это Алексеев ответил мне, что это не его распоряжение, а министра Штюрмера, который является ныне чуть не диктатором в тылу.

Государю я доложил о всех важнейших работах в Химическом Комитете и просил его, чтобы Комитету отпустили хотя бы небольшое количество стали и железа для бензоловых заводов. Этот вид химической промышленности не требует никакого сырья и только утилизирует из газов коксовых печей продукты, необходимые для изготовления взрывчатых веществ. «Она никого не ест, — сказал я царю, — а только дает другим». Государь обещал исполнить мою просьбу и поблагодарил меня и Химический Комитет за его работу, за которой он все время следит. Я испросил разрешение передать его благодарность чинам Комитета, что я и сделал в приказе по Комитету, когда вернулся в Петроград.

В этот раз я встретился с вел. кн. Николаем Михайловичем и имел с ним очень интересный разговор. Великому князю я был представлен ранее его братом, Сергеем Михайловичем, когда однажды был во дворце на Миллионной улице в связи с делом Комиссии по взрывчатым веществам. Николай Михайлович был очень образованным человеком, с острым умом, но при дворе он не пользовался доверием; в особенности его не любила Государыня Александра Феодоровна, Николай Михайлович совершенно откровенно сказал мне и бывшему при разговоре с нами ад’ютанту Алексеева полк. Генерального Штаба (бывшему моему ученику, — фамилию не могу сейчас припомнить), что он приехал в Ставку со специальной целью уговорить Государя убрать министра Штюрмера, как человека нечестного и всеми презираемого. Великий Князь говорил очень смело и очень мрачно смотрел па будущее. Во время завтрака, на который я также был приглашен, он сидел рядом с Государем и все время говорил с ним. Я не знаю подействовал ли Николай Михайлович па решение Государя, но только Штюрмер скоро был смешен и заменен, и качестве председателя Совета Министров Треневым, по тоже не на долго, потому что ни один порядочный человек не мог брать на себя ответственность в деле у правления, страной, когда ему мешали темные силы, как Распутин со своей кликой, нравственно разложившихся придворных и высокопоставленных людей, без умного больного министра Протопопова и т. п. личностей пользовавшихся полной поддержкой Александры Феодоровны, желавшей самостоятельно распоряжаться всеми делами в тылу армии.

В скором времени после моего последнего посещения Ставки, меня вызвал к себе в кабинет ген. Маниковский и рассказал мне о своем разговоре с Алексеевым и с Государем. Маниковский передал мне, что Государь с похвалой отзывался о работе Химического Комитета и предложил ему исполнить просьбу Ипатьева отпустить металл для бензоловых заводов. Затем Маниковский рассказал мне о своем разговоре с Государем; если верить ему, то он нарисовал перед последним мрачную картину разложения, которое происходит в тылу, и указал, что непременно надо убрать из столицы Распутина. Весь этот разговор происходил без свидетелей; у Государя показались на глазах слезы, и он обнял Маниковского, а последний поцеловал у него руку.

Маниковский передал в приказе благодарность Государя всем чинам Г. А. У. и назвал его «обожаемым и горячо любимым Монархом». Это нисколько не помешало Маниковскому через три месяца, в начале марта 1917 года, произнести перед всеми чинами Г. А. У. речь, которая совсем не вязалась с этими верноподданными чувствами. Вообще я должен был разочароваться в личности моего приятеля Маниковского при конце нашей совместной с ним деятельности во время войны. Издавая книгу о деятельности Г. А. У. по снабжению армии, он не уделил достаточного внимания ответственной работе Химического Комитета и не назвал ни одного лица, которые организовали громадную работу по созданию химической промышленности для потребностей артиллерийского снабжения.

В Ставке находилось управление главного инспектора артиллерии, сокращенно называвшееся «Уларт». Главной целью этого учреждения был учет всех боевых припасов и своевременное и правильное распределение их. по всем фронтам; все назначения по артиллерийской части и инспекции артиллерийских частей входили также в функцию его деятельности. «Упарт» находился в подчинении Начальнику Штаба Верховного Главнокомандующего, и почти все вопросы в Штабе решались в полном контакте с ним. Стоявший во главе «Упарта» генерал-инспектор вел. кн. Сергей Михайлович, великолепно знавший материальную часть нашей артиллерии, а также ее боевое применение, подобрал себе хороших помощников, быстро поставил вверенное ему дело на надлежащую высоту и уничтожил тот беспорядок в снабжении, который существовал в армии до него. Он являлся неутомимым работником и все время свое до глубокой ночи отдавал службе.

Так как все предметы газовой и противогазовой борьбы поступали в распоряжение «Упарта», то Химический Комитет был в постоянной связи с ним и давал полный отчет о всех изготовляемых изделиях, как взрывчатых веществ, так и удушающих и респираторов. Совместно с Химическим Комитетом, «Упарт» разработал всю организацию на фронте для ведения газовой и противогазовой борьбы. Ближайшим помощником главного инспектора по делам Химического Комитета был военный инж.техн. подполк. Драшусов, преподаватель Михайловской Артиллерийской Академии, талантливый трудоспособный и замечательной честности человек. При открытии военных действий А. Е. Драшусов был, по своей доброй воле, назначен на фронт, в Осовецкую крепость, где принимал участие вплотную во всех военных действиях и выказал большую храбрость. Затем он был назначен заведующим артиллерийской частью в 10 армии, откуда я, сильно нуждаясь в хороших инженерах-химиках, просил откомандировать его в мое распоряжение. Весною и летом 1915 года А. Е. Драшусов принимал большое участие в работе нашей комиссии, в Артиллерийском Комитете, где был делопроизводителем опытов, и участвовал в организации противогазового дела в Управлении Верховного Начальника по Санитарной части. Буквально со всех мест, где приходилось работать А. Е. Драшусову, приходилось слышать самые лестные отзывы об его громадной трудоспособности и о пользе, которую он приносил делу.

170