Жизнь одного химика. Том 1 - Страница 126

126

Вообще заводский персонал был не совсем на высоте своего положения. Главный химик инженер Бутовский (кончивший Московское Высшее Техническое Училище) не очень-то хорошо разбирался в химических вопросах, а г. Вильбушевич не был ни настоящим химиком, ни механиком, и его изобретения основывались чаще всего на наитии и на знакомстве с подобными же процессами, запатентованными заграницей (патент Нормана), но еще не реализованными на практике. Его правой рукой по заводу был его брат, инженер-механик, не лишенный способности человек, но мало понимающий в химии. В скором времени они встретились с различными затруднениями по приготовлению катализатора, который не был способен гидрогенизировать масло. Опять обратились ко мне за советом; я им указал, в чем заключалась причина неудачного приготовления катализатора. Правление «Салолина» в скором времени увидало, что я могу быть полезным для них человеком, и потому пригласило меня быть у них постоянным консультантом с оплатой мне постоянного жалования. Вскоре я предложил им особую очистку масла для гидрирования, стоющую гораздо дешевле той, которая применялась на заводе и сопровождалось большой потерей исходного продукта. За эти нововведения я должен был получать особое вознаграждение с каждого пуда масла согласно особо заключенного контракта, так что в первый же год я получил очень изрядное вознаграждение за свои знания по каталитической гидрогенизации органических соединений. Химик Бутовский приезжал ко мне в лабораторию, чтобы лично убедиться в том, что масло, подвергнутое только легкой очистке, может хорошо гидрироваться и давать твердое сало. Попутно Бутовский ознакомился со всеми моими аппаратами высокого давления, и правление завода тотчас же заказало аппараты для отвердения жиров под давлением.

В конце 1912 года я познакомился в Москве с одним очень симпатичным человеком Александром Ив. Берлинг, который занимался коммерческими делами по продаже мыла, жиров и глицерина и находился в сношениях с самыми главными фирмами маслинной и жировой промышленности. Он уже знал о постройке в Петербурге первого завода по гидрогенизации жиров и хорошо знал директора компании «Салолин» Паэнсона, который ему сообщил, что часто обращается ко мне за советами. Берлинг спросил меня, не соглашусь ли я взять консультацию по отвердению жиров на большом Невском Стеариновом заводе; в случае моего положительного ответа, он поговорил бы с главным директором этой компании, г. Беннетом, который, как он знает, очень интересуется новым способом превращения растительных масел в твердые жиры. Я сказал Берлингу, что могу согласиться быть консультантом только в том случае, если они потребуют от меня научных советов и помощи в процессе, отличном от того, который был принят на заводе «Салолин». Я согласен обучить их химиков каталитическим процессам под давлением, для чего они могут время от времени приезжать в мою лабораторию. Что-же касается меня, то я могу раз в два месяца приезжать на два дня в Москву для разрешения всех возбуждаемых вопросов. В скором времени я получил письмо от Берлинга, чтобы я приехал в Москву для переговоров с директорами Невского Стеаринового завода. Хотя все директора были англичане, но они прекрасно говорили по-русски, потому что уже десятки лет жили в России. Наши деловые разговоры были не очень продолжительны; в них принял также участие и г. Берлинг, и по окончании их они сказали мне, что пришлют свой ответ в Петербург. Через несколько дней я получил телеграмму, что они просят меня быть их консультантом.

Впоследствии я узнал от Берлинга, что англичанам я очень понравился, и они были очень рады заполучить меня в качестве консультанта. Я с своей стороны могу сказать, что они произвели на меня очень хорошее впечатление при первом с ними знакомстве, и должен сказать, что с самого начала установившиеся хорошие отношения продолжались вплоть до 1918 года, когда все их заводы были национализированы большевиками.

Привлечение меня в качестве консультанта в различные промышленные предприятия заставило меня посвятить часть моего времени также для изучения некоторых технических проблем. В первую голову мне представилось необходимым сделать ряд опытов по изучению различных катализаторов, могущих быть использованными для отвердения жиров. В то время в литературе, — как в английской, так и в немецкой, — началась интересная дискуссия относительно применения в качестве катализаторов окислов металлов мною впервые открытых для гидрогенизации органических соединений. В виду того, что мой поклонник английский химик Бедфорд особенно настаивал на важной роли окислов окиси никкеля при гидрогенизации жиров, но в своей статье сделал несколько неправильных толкований моих об’яснений механизма реакции, я был принужден напечатать в «Журнале Р. Ф.Х. О.» специальную статью о произведенных мною разнообразных опытах с целью рассеять все недоразумения и точнее изложить мою точку зрения.

Можно сказать, что 1913 год явился для меня началом моего участия в применении моих научных знаний для нужд промышленности. Но, к сожалению, химическая промышленность в России в то время находилась в зачаточном состоянии, и потому лица, стоящие во главе ее, не могли оценить важного значения всех моих научных открытий. Я же был настоящим философом в науке и не имел ни малейшего интереса брать патенты на свои изобретения. Я помню, как проф. А. Яковкин*), встретив меня на улице, когда я опубликовал работу о гидрогенизации бензола, фенола, нафталина и др. под давлением в присутствии окиси никкеля (это было в 1907 году), сказал мне:

126